Напрасные потери: как российские нефтяники могут сэкономить миллиарды рублей

В западной нефтепереработке тема управления потерями теряет свою актуальность. Затратив существенное время и ресурсы, они смогли достичь уровня безвозвратных потерь в 0,3-0,4% (на наиболее передовых заводах — до 0,15%) — оптимального с экономических, экологических и нормативных позиций. Однако в России и странах СНГ это приоритетный вопрос, который находится на повестке высшего руководства нефтегазовых компаний: вице-президента по переработке, а иногда и первого лица. Почему такая разница?

Ключевая причина — это качество средств измерения и уровень их интеграции с системами учета. Ведь, как известно, в нашей стране главное — «как посчитать». На российских НПЗ до сих пор очень распространено проведение ручных измерений, которые естественно сопровождаются большой погрешностью и критичным влиянием человеческого фактора. Западные НПЗ, руководствуясь тезисом « чтобы управлять, нужно контролировать; чтобы контролировать, нужно измерять » , прошли полный цикл переоснащения производств. На российских же заводах программы по оснащению материальных потоков высокоточными автоматизированными средствами измерений стартовали значительно позже, сроки их выполнения постоянно смещаются из-за отсутствия финансирования и пересмотра программ. Как результат, уровень идентификации потерь на отечественных НПЗ крайне низкий: если на западных НПЗ — это больше 80%, то у нас в лучшем случае — 50%, а в большинстве случаев — не более 20-30%, т. е. НПЗ просто не знает, каким образом пропадает продукция. А без понимания источников потерь и их количественной оценки сложно предпринимать какие-то экономически обоснованные меры к их сокращению.

Эффективным инструментом выявления источников и оценки величин потерь мог бы стать механизм расчета материального баланса НПЗ: анализируя причины возникновения и размеры дебалансов (разницы между массами прихода и расхода сырья и нефтепродуктов в ходе технологических операций), можно косвенно судить об участках возникновения и величинах потерь. Однако и с материальным балансом на отечественных НПЗ не все так гладко: автоматизированные системы для расчета материального баланса используются на считанных НПЗ, на остальных баланс до сих пор сводится вручную. При этом основная задача — сведение всех дебалансов к нулю, а не понимание причин их возникновения. Систематическая работа по идентификации и анализу дебалансов с привлечением всех заинтересованных в достоверности учета сторон — производственников, технологов, метрологов, экологов, контролирующих служб — не выполняется практически нигде.

Параллельно с потерями, на НПЗ ведется учет топлива, произведенного в процессе переработки полученного сырья и расходуемого на нужды переработки. Как правило, нормативы потребления топлива рассчитываются, исходя из не самых оптимальных условий работы установки, т.е. в них заранее закладывается «резерв». В реальной ситуации НПЗ может тратить существенно меньше топлива, а, поскольку, учет топлива также подвержен описанным выше ключевым недостаткам, это дает заводу возможности для маневра — сокрытия части потерь в показателях топлива. Таким образом, и нормативы по топливу остаются как бы обоснованы, и потери в официальной статистике не выглядят слишком уж чрезмерными.

И, наконец, для России конечно же актуален вопрос хищений. Ежегодно появляются новые сообщения о масштабных хищениях сырья и нефтепродуктов на НПЗ. Достаточно проехать мимо большинства российских НПЗ и увидеть на столбах таблички «Бензин, дизель — недорого», чтобы убедиться в их правдивости. Механизмы хищений разнообразны: это и многочисленные и разнообразные врезки (скрытые под землей, в металлоконструкциях, в несущих опорных конструкциях), вывоз нефтепродуктов в железнодорожных и автоцистернах, топливных баках маневровых тепловозов, неполный слив поступившего сырья и нефтепродуктов, вывоз в скрытых емкостях в автотранспорте, хищения через дренирование резервуаров и системы промышленной канализации, т.д. Все это также являются возможными из-за указанных выше недостатков учета и управления потерями.

Если в тучные 2000-е на все это можно было закрыть глаза, то в условиях текущих цен на углеводородное сырье, нестабильных экономических и геополитических вводных, сворачивания инвестиционных программ и планов по сокращению персонала нефтяные компании просто не могут себе позволить пассивно наблюдать, как в буквальном смысле утекают их деньги. Сегодня технологии автоматизации позволяют минимизировать влияние человеческого фактора на достоверность учета любых материальных потоков. Этот тренд мы видим в бизнес-процессах компаний по всему миру. Безусловно, работа с персоналом необходима — создание рабочих групп, назначения ответственных за потери в каждом цеху, однако лишь введение сквозной автоматизации измерений и учета, а также сведений материального баланса помогут создать объективную систему контроля и достигнуть реального сокращения потерь.